ПСИХОЛОГИЯ. ПСИХОАНАЛИЗ. ГРУППАНАЛИЗ.

Говорить о системной теории означает не говорить более о чем-то конкретном и определимом. Это значит говорить о расползающемся поле идей, которые имеют много общего, но также и много разнообразных различий. Эти идеи были применены различными способами огромным количеством специалистов. Поскольку они были применены в разное время в разных местах для решения разных практических проблем, они часто смешивались чрезвычайно эклектичным образом. Семейный терапевт может, например, на одной странице совершенно ясно говорить, что «система» – это понятие, которое следует применить, чтобы строить гипотезы о семье, а несколько страниц спустя написать так, будто семейная система есть нечто совершенно конкретное, и вообще единственное, что определяет семейную жизнь. Однако из этой сложной переплетенной области возможно выделить четыре конкретные версии системной теории. Хотя эти версии на практике имеют тенденцию смешиваться, есть некоторая эвристическая ценность в том, чтобы провести различия между ними, для того чтобы признать различные аспекты и нити системной теории и их различные последствия и возможности. Системная иерархия Эта модель происходит из общей системной теории Фон Берталанффи, которую часто называют ОСТ (1966). Она предполагает иерархию от клетки, самой маленькой биологической системы, до общества, самой крупной системы. Она обеспечивает трех-ступенчатую формулу (для разговора о любой системе) из субсистемы, системы и супрасистемы. Таким образом, группа есть система, в которой каждый член группы является субсистемой, а более крупная организация, в которой она существует, – ее супрасистема. Когда анализируемой системой является базовая семья, ее можно разделить на субсистему сиблингов и субсистему родителей. Или сообщество, или расширенная семья могут рассматриваться как супрасистема, внутри которой функционирует семья.  Центральным для данной версии системной теории является понятие границы, которая может быть открыта или закрыта. Эта граница определяет целостность системы, отделение ее от других систем на том же уровне и от ее субсистем и супрасистем. Отношения между системами определены транзакциями, которые происходят через границу между ними. Эти границы также заключают в себе отдельные функции супрасистем, которые в их координированных видах активности представляют собой более крупную систему. Этим подходом много пользовались в структурной семейной терапии. Семейная структура определяется природой границ между индивидуумами и между поколениями; то есть между родительскими и сиблинговыми субсистемами. Границы, которые чересчур жестки (слишком закрыты, в терминах ОСТ), ведут к изоляции и к недостатку коммуникации между индивидуумами и между родителями и детьми, тогда как границы, которые слишком слабы или не существуют (слишком «открыты», по ОСТ), ведут к недостатку четкой идентичности и четких ролей. Патология понимается в терминах проблемы границ, а задача терапевта – помочь семье реструктурировать себя, обсудив изменения своих границ.  Эту модель можно также применять к более крупным организациям, и ею достаточно много пользовались, чтобы прояснить роли, функции и ответственность, и линии авторитета внутри учреждений. В групповой психотерапии ее можно применить для концептуализации границ и целостности группы, и отношений между членами группы. Роль ведущего группы может пониматься в терминах управления границами между группой и учреждением или внешним миром, внутри которого она функционирует, и фасилитации переговоров между членами группы через их собственные личные границы.  Существует ряд теоретических проблем внутри данной модели. Во-первых, есть природа границ. На биологическом уровне границы – это полупроницаемые мембраны; реальные физические единицы, через которые, предполагается, должны проходить энергия и информация. На социальном уровне это явно не так. Внутри семьи точно так же нет физической границы между субсистемами родителей и сиблингов. Что бы ни говорилось о «двери в спальню родителей», это только часть того, как организуются отношения между поколениями. Границы в семьях принимают форму правил или оговоренных кодексов поведения. Есть определенные вещи, которых родители не делают и не обсуждают в присутствии детей. Есть определенного рода поведение и разговоры, которые не происходят между ребенком и родителем. Этому мешает не физический барьер, а соблюдение набора правил или установлений. В психотерапевтической группе нет никакого физического барьера, сохраняющего конфиденциальность. Как и границы в семьях, она держится на согласии соблюдать правила.  Еще одним осложнением являются временные границы терапевтической группы. Нет никакой мембраны между 8.29 и 8.31, но группа заканчивается в 8.30. Что останавливает ее? Еще одно правило? Мы можем сказать, заимствуя из теории коммуникаций, что 8.30 – это контекстный маркер. Но мы не можем избежать того факта, что граница социального контекста сильно отличается от границы между одной биологической клеткой и другой, или между биологическим организмом и его средой. И следует сказать, что сомнительно, имеют ли эти два вида границ между собой хоть что-нибудь общее.  Джеймс Дуркин принял практику помещать веревку вокруг терапевтической группы. Члены группы переступали за ее пределы, чтобы сказать что-то о групповом процессе, а внутри нее эмоционально включались в процесс. Но это использование веревки на полу, которая физически никого не ограничивает, всего лишь служит для того, чтобы акцентировать символическую природу границы, которая служит для того, чтобы отличить один вид вклада в группу от другого.  В большой организации проблемы могут стать более сложными. В биологии энергия и информация проходят через мембрану. На фабрике существуют сырьевые материалы, наполовину законченная продукция, законченная продукция, деньги, запросы, переговоры, приказы. Могут ли они быть сведены к энергии и информации? Ответ на этот вопрос на прагматическом уровне вполне может быть – да, иногда могут. Иногда единственный способ справиться с очень сложной ситуацией – это сосредоточиться на одном измерении. Если пристально посмотреть на чувство единства или цельности конкретной группы в организации и увидеть, как она определяется, каковы ее границы, то тогда можно увидеть способы, которыми цельность сохраняется или подрывается, и это вполне может помочь ответить на конкретную проблему. При условии, что человек помнит об ограниченности конкретной идеи, она может временами оказаться полезной. В другие моменты она может вызывать столько же трудностей, сколько и разрешает.  Эта проблема с границами является конкретным примером трудностей, которые окружают сдвиг от биологической или чисто научной модели к модели общественных наук. Бейтсон (1972) подчеркивал важность отделения «энергии» физического свойства, которое выражается уравнением E-MC2???, от «информации», которая есть нечто совершенно иное. Хаттен (1983), физик, доказывал, что информацию дает та форма, которую принимает энергия. Но Бейтсон утверждал, что может быть информация при отсутствии энергии. Не требуется никакой энергии, чтобы не отослать налоговую декларацию. Но отсутствие этой декларации будет восприниматься как информация налоговой системой, которая будет подвигнута к определенному ходу действий в результате неполучения ее. Это увлекательный спор, который здесь разрешить невозможно. Но он подчеркивает сложности, которая таятся за разговором просто о прохождении «информации» и «энергии» через что-то, что называется «границей».  Эта проблема относительно природы границ иллюстрирует более общую проблему эпистемологии соотношения описания и описываемого. Эта версия системной теории обычно говорит, что организации или семьи являются системами. Это сильно отличается от того, чтобы рассматривать системную теорию как модель, которую можно применить к определенным аспектам жизни организации, семьи или группы. Далее, еще одна область такого рода системной теории, которая одновременно полезна и проблематична, это отношения между различными уровнями системы. Одна версия различных уровней утверждает, что более высокий уровень системы имеет более высокий логический тип, такой, что все системы на более низком уровне являются членами более высокого уровня. Таким образом, группа – это более высокий уровень, чем индивидуум, сообщество – более высокий уровень, чем семья, а «организация» (например, бизнес) – это более высокий уровень, чем ее подразделения (производственная, рекламная, маркетинговая и т.д.).  Другая версия рассматривает уровни иерархии как более высокие и более низкие уровни системы. Так, «администраторов» можно представить как более высокий уровень, чем «рабочие», родители – это более высокий уровень, чем дети. Третья версия – это мета-уровневая версия, которая утверждает, что любой человек, находящийся вне системы, имеет возможность видеть всю систему в целом, в отличие от кого бы то ни было внутри нее. Этот взгляд часто превращается в упрощение «мета значит лучше» и в иерархию, при которой, чем дальше человек стоит вне системы, тем яснее он способен ее понять. Этот взгляд принадлежит, более конкретно, кибернетической первого порядка версии системной теории, но он включен здесь, потому что это еще один аспект того, как дифференцирующее количество власти и авторитета можно приписать различным уровням системы, и тем самым узаконить.  Первая версия полезна тем, что видит, как что-то, что является проблемой на одном уровне системы – например, симптомы одного члена семьи или группы (то есть нарушения в индивидуальной системе) – могут быть функциональны для стабилизации более крупных систем, или систем более высокого уровня, то есть группы или семьи. Вторую версию можно таким же образом применить для понимания того, как конфликты могут проталкиваться вниз по организационной иерархии таким образом, что неразрешенный и даже непризнанный конфликт между кем-то на более высоких уровнях менеджмента – директорами, консультирующими психиатрами и проч – могут «отыгрываться» теми, кто находится на более низких уровнях, младшими чиновниками или младшими врачами или медсестрами. Точно так же дистресс или симптомы ребенка можно видеть как проявления неразрешенных конфликтов между родителями.  Трудности, касающиеся концептуализации уровней, возникают, во-первых, там, где то, как этот термин используется, не прояснено; во-вторых, там, где он используется (чтобы скрыть или оправдать определенные случаи использования власти) таким образом, что иерархия, предполагается, всегда должна быть чем-то хорошим, а проведение в жизнь авторитета иерархии предполагается обычно, если не всегда, явлением в лучших интересах системы. Это легко ведет к покрыванию или оправданию злоупотреблений властью, будь то в семьях, организациях или национальных государствах. Это действительно ведет к тому, что, возможно, является главной критикой данной формы системной теории; что она не справляется адекватно с объяснением конфликта интересов внутри системы. Она склонна принимать, что здоровье и благополучие однородны во всех частях системы, так что если все в порядке, то все будет хорошо, и что беспорядки на любом уровне можно исправить, прояснив границы, роли, функции и иерархии. Возможности для тоталитаризма при таком ходе размышлений достаточно очевидны, хотя не признаются многими страстными сторонниками системной теории.  Круговая модель первого порядка Это модель, которая больше, чем любая другая, закладывалась в основу развития семейной терапии. Счастьем и увлечением целого поколения семейных терапевтов было наблюдать, что семьи взаимодействуют в паттернах поведения, включая речь. Эти паттерны повторяются снова и снова, и в результате появляются ролевые отношения, которые составляют «структуру» семьи.