ПСИХОЛОГИЯ. ПСИХОАНАЛИЗ. ГРУППАНАЛИЗ.

 

 

 ФАЗЫ РАЗВИТИЯ В СИСТЕМНО-ЦЕНТРИРОВАННОЙ ГРУППЕ Существует много дорог к одной и той же цели. Цели системно-центрированной терапии те же самые, что цели психодинамической терапии, но пути достижения их иные. Развитие группы происходит в результате взаимодействия тех же самых сил, которые характеризуют процесс развития любой человеческой системы: сепарация, индивидуация, интеграция и трансформация. Все человеческие системы движутся от первичной зависимости к независимости и к взаимозависимости, и их движение определяется последовательными интеграциями сил приближения и избегания  С системно-центрированной точки зрения отношения между силами развития и целями развития находятся в отношениях с системами, и проявляются в «ролях», а не в «людях». «Люди», которые занимают эти роли, являются «кратковременными участниками» в работе группы.  Роли как субсистемы Например, динамика развития вокруг зависимости не интерпретируется как свойство «зависимых» или «контразависимых» индивидуумов, а скорее как силы приближения и избегания. Эти силы манифестируются в ролях «Роли» – это субсистемы, характеризуемые границами и целями, которые служат динамической функции системы. Роли поддерживают равновесие системы, а система развивает взаимозависимость. Например, в пассивной фазе бегства роль «идентифицированного пациента» в группе создается, чтобы контейнировать пассивную и беспомощную зависимость группы, и его предлагают «хорошему» ведущему, чтобы его питать и лелеять. В фазе активной борьбы роль "козла отпущения" в группе создается, чтобы контейнировать активную девиантность, в попытке связать убийственную ярость так, чтобы плохой ведущий не был уничтожен. Однако какие участники группы будут занимать эти роли, заранее не определено. Многие вызовутся добровольцами, но немногие будут избраны! Таким образом, зависимые или контрзависимые силы контейнируются в субсистемах систем – изоморфных (сходных по структуре и функции) – и могут наблюдаться одновременно на уровнях систем участника, подгруппы и группы-в-целом. Покорная, чрезмерно зависимая и бунтующая контрзависимая роли являются константой в первой фазе развития группы и выполняют специальную контейнирующую функцию в развитии функциональной зависимости. Точно так же во второй фазе контейнирование слепого доверия и слияния, с одной стороны, и недоверия и отчуждения – с другой, не являются свойством "гиперличного" или "контрличного" индивидуумов, а являются ролями, которые находятся на службе функциональной сепарации и индивидуации. В системно-центрированных группах нормы работы, не в одиночку, а всегда в подгруппе, не дают группе так легко создать как идентифицированного пациента, так и козла отпущения, и облегчают группе или подгруппе задачу образовать подгруппы вокруг понимания конфликта, с которым группа пытается справиться при помощи раздачи ролей. Идентифицированный пациент, например, контейнирует для группы как желание, чтобы им помогли, так и желание помочь, в качестве защиты от беспомощности и на службе мазохизма. Козел отпущения, с другой стороны, контейнирует для группы как желание сделать кого-то жертвой, так и желание стать жертвой, в качестве защиты от дифференцирования и на службе садизма. В обоих случаях усилия к образованию функциональных подгрупп для исследования проблем, контейнируемых в ролях, есть благодарная работа для участников, и помогает разрешить проблемы для группы-в-целом. Это в особенности важно в случае уязвимых пациентов. В контейнирующей структуре подгруппы, например, пациент, который еще не обладает способностью испытывать сочувствие как к себе, так и к другим, может получать свое "держание", пока подгруппа контейнирует регрессию, необходимую для того, чтобы понять импульсы, участвующие в создании козла отпущения или идентифицированного пациента. Когда уязвимый пациент выражает, например, садизм, без ожидаемого возмездия, и в то же самое время может слышать, как другие члены группы исследуют с сочувствием как переживание садистичности, так и переживание жертвы садизма, создается потенциал для будущих межличностных связей.  На следующих страницах я обращаюсь к ожидаемому ходу развития, как его описывают Беннис и Шепард  и моя собственная более ранняя работаа также модификации, которые вводятся системно-центрированными техниками образования функциональных подгрупп. Когда подгруппы содержат различные стороны групповых "расщеплений", а группа-в-целом "контейнирует" конфликты в качестве рабочей задачи, то более не является предсказуемым то, что конфликты будут проецированы в козла отпущения, идентифицированного пациента или девиантную пару. В системно-центрированной теории развитие системы приводит к взаимодействию сил, неотделимых от сепарации, индивидуации, интеграции и трансформации.  ФАЗА 1: ОРИЕНТАЦИЯ НА ВЕДУЩЕГО   В Фазе 1 озабоченность политикой власти и контроля возникает в результате защитных маневров, имеющих целью защитить систему от фрустраций, которые неотделимы от зависимости и более глубокой аннигиляционной тревоги, которая возбуждается в ходе достижения сепарации-индивидуации. Динамика со многими измерениями в первые дни новой группы знакома всем психодинамическим терапевтам. Какой уровень регрессии необходим для работы развивающейся группы на этой фазе – вопрос в известной мере спорный, и он обсуждался в этой главе в разделе "Индивидуальное и групповое развитие"С точки зрения системы, основная сила, с которой приходится иметь дело, это бегство от функциональной зависимости в защиты, направленные против импульсов быть зависимым. Поскольку это динамическое бегство является общим и для терапевтов, и для пациентов, зависимость в группах часто считают нехорошим словом. Собственно, Бион утверждает, что "зависимость" – это одно из базовых допущений. Немногие интерпретируют его базовое допущение зависимости как защиту против зависимости; многие интерпретируют, что зависимость является защитой. Значительное количество работы в начале системно-центрированной группы направлено на то, чтобы узаконить зависимость и разобраться в последствиях защит, из-за которых возникают трудности с тем, чтобы зависеть как от себя, так и от других. Способность образовывать подгруппы зависит от этого. Как будет ниже исследоваться значительно более глубоко, существуют отношения между способностью развивать некоторое количество функциональной зависимости от терапевта и от процесса образования подгрупп, и тем, как бурно будет восприниматься параноидный порог в тот период, пока группа работает по ходу Фазы II, и тем, насколько полезно ее члены смогут использовать группу как переходное пространство в Винникоттовском смысле (1974).  Системно-центрированная цель в ход развития фазы 1, таким образом, это снять защиты против разочарования в зависимости, и восстановить способность быть зависимым функционально. Ничто человеческое не может быть достигнуто, если между участниками не сможет развиться функциональная зависимость от терапевта и от группового процесса, для жизни и работы группы Ганзарэн (1992) отмечал, по поводу развития терапевтической группы, что "эта группа демонстрирует уместную зависимость, которая заставляет участников реалистически ассимилировать помощь, которую я предлагаю, и интегрировать ее, чтобы способствовать их дальнейшему эмоциональному росту".

 ФАЗА 1: ПОДФАЗА IA БегствА и идентифицированный пациент

Подфаза бегство в Фазе I характеризуется таким поведением группы, которое, в основном, зависимо, стереотипно и конформно. Участники собираются вместе вокруг моментов сходства, которые в основном не имеют отношения к целям группы, но крайне важны для того, чтобы политически выжить. Следующий стишоквысмеивает стереотипные ответы властной фигуре, которые очевидны для наблюдателя, но не для тех участников, которые оказались в плену отыгрывания их. Пассивная покорность «Велите нам прыгать, и мы спросим вас, как высоко. Мы обещаем никогда не спрашивать, зачем». Активная покорность «Мы встанем вам на плечи и заговорим вашим голосом; заставим их делать то, что вы велите, и не оставим им никакого выбора». Непокорство «Что бы вы ни велели, мы все сделаем наоборот, и только посмейте сказать, будто мы вредничаем. Мы всегда будем знать лучше, и всем так и скажем, так что "голову вам с плеч долой", и мы все пошли прочь отсюда».  Инсайт по поводу таких реакций приходит относительно легко в работе подгруппы вокруг пассивной покорности, менее легко – в работе вокруг активного непокорства. Пассивно покорная часть я выявляется как послушная, конформная, старающаяся быть приятной, адаптивная и любовно сливающаяся, проявляя слепое доверие: склонна к бегству и избеганию, и аддиктивной "любви". Участники, для которых наиболее уместна эта реакция, узнают, как легко и спонтанно они образуют подгруппу вокруг своих сходств, и как трудно терпеть различия. Это приходит как полезный инсайт по ходу того, как участники исследуют пассивный и покорный аспект своих реакций на авторитет, – как легко им добровольно стать идентифицированным пациентом в группе, и как часто группа добровольно выдвигает их. Покорная подгруппа часто распознает стоящую за этим устойчивую и обессиливающую депрессию, которая защищает их от полного переживания как своего разочарования, так и своей агрессии, когда "идентифицированные пациенты" не оказываются вылеченными. Что труднее для покорной подгруппы, это переживать ту агрессию, от которой они защищаются, и их тенденция – отыгрывать эту агрессию, саботируя против себя, терапевта и группы тем, что следуют букве закона, а не его духу.  На ранних фазах развития группы, группа-в-целом может внезапно наброситься на активного участника и либо сделать его или ее козлом отпущения, либо выбрать его или ее в качестве суррогатного лидера! Большинство активных членов могут рассказать истории о внезапности своего прихода к власти, за которым следует столь же быстрое падение, когда их лидерство не обеспечивает решение проблем, которые их выбрали решать. Роль идентифицированного пациента – это стабилизирующее решение для напряжений в подфазе бегства. Когда оно манифестируется, это как "пьеса внутри пьесы": образование пары, которая одновременно создает пациента терапевту для лечения и обеспечивает терапию, которую, по ощущению группы, терапевт не обеспечил. Понимание этого позволяет группе понять свои попытки создать изолированную подгруппу для отыгрывания желания получить терапию – и позволяет группе усвоить первый важный урок, как забирать обратно все те осознанные проекции, которые им доступны.

 Переход от бегства к борьбе – это переход от пассивного к активному. Активно покорная подгруппа узнает о своей идентификации с агрессором, и о своей тенденции командовать другими участниками, чтобы вынудить их повиноваться авторитету. Активно и пассивно непокорные подгруппы исследуют многочисленные манифестации своего открытого и скрытого саботирования авторитета. Обычно терапевты понимают, что без инсайта человеческие системы обречены на повторение, а не на изменение. Однако, как и при любой человеческой динамике, ничто не бывает полностью черно-белым. В любом повторении существует потенциал развития.В системно-центрированной группе переход в фазу борьбы отмечает переход от работы, которая в первую очередь нацелена на когнитивные защиты от тревоги, к работе, которая нацелена на защиты характера от импульсов. В подфазе бегства группа научается различать чувства, которые возникают от этих конфликтов, и симптомы, которые возникают от защит против тревоги, напряжения и раздражительности, которые порождаются фрустрацией, которую возбуждают эти конфликты. Именно в этой фазе участники усваивают, что истерики, и отыгрывание, и депрессия – это защитное выражение гнева, а не сам гнев, что переживание гнева совершено отлично от переживания гнева, смешанного с защитами против гнева.  В подфазе борьбы идентифицируются ролевые отношения. Ролевые отношения в первой фазе развития являются повторение ролевых отношений, исходно выработанных в самых ранних попытках бороться с властной фигурой. Типично, что эти ролевые решения распадаются на отношения либо покорности, либо непокорства, и происходят между равными столько же, сколько с властью. Исследовать эти ролевые отношения значит вывести на свет связанные с ними защиты характера: такие как пассивно-агрессивный аспект покорности; агрессивную активность непокорства. Защиты характера являются эго-синтонными, тогда как тактические и социальные защиты эго-синтонными не являются. Делая защиты характера манифестными, системный терапевт также поощряет группу посмотреть, чего они, вероятнее всего, будут стоить группе в ее развитии. Это первый шаг, чтобы сделать защиты характера чуждыми эго. Через работу подгрупп последствия покорных и непокорных ролей переживаются как отдающие власть другим, тогда как отсутствие власти сохраняется для себя.  Самая сильная защита характера против импульсов – это упрямство. Упрямство, что характерно, вызывается в группе каждый раз, когда возникает борьба за власть между группой и терапевтом. Трагедия упрямства в том, что хотя, с одной стороны, оно спасает внутреннюю жизнь, с другой стороны, оно никак не дает ее жить. Упрямство делает невозможным переживать какие бы то ни было отношения внутренней жизни ни с собой, ни с другими. Для развития системно-центрированных групп особенно важно то, что терапевт привлекает внимание группы (и свое собственное тоже!) к тому, что упрямство нужно для выживания, и к тому, во что оно обходится. Характерные защиты невольно воспроизводят в присутствии группы ролевые отношения, которым человек научился в прошлом. Работа по идентифицированию функции контейнирующей роли жертвы для группы в первой подфазе ведет к лучшему пониманию функции роли козла отпущения во второй подфазе.

 ФАЗА I: ПОДФАЗА IB БОРЬБА И ПОИСКИ КОЗЛА ОТПУЩЕНИЯ Предсказуемый ход подфазы борьбы делает манифестным в группе поведение, в котором доминируют споры, и участники образуют политические пары для достижения контроля. Непокорные подгруппы исследуют свои тенденции к бунту, нонконформизму, сопротивлению влиянию, упрямству, тенденции быть индивидуалистичными, все время спорить и все время быть авторитарными. Непокорные подгруппы борются постоянно с импульсом занять позицию против проблем группы. Именно непокорная подгруппа создает в группах безопасность, которая в конечном итоге делает возможным сдвиг от терапевта в группе.  В психодинамических группах отношения постоянно сдвигаются по мере того, как группу мотают волны прилива и отлива. Когда одного из участников делают козлом отпущения (инициатива обычно исходит от агрессивных и активно покорных), это способствует связности группы по отношению к общему врагу; поэтому козел отпущения является интегративным агентом для группы в динамике подфазы борьбы, точно так же, как идентифицированный пациент был в подфазе бегства. Создание козла отпущения служит также пробным ходом. Группа, обнаружив, что она способна выжить после создания козла отпущения, и собираясь вместе в группу-в-целом вокруг разрешения проблемы создания козла отпущения, делает необходимую работу членства, для того чтобы позволить себе приняться за терапевта. Но создание в группе козла отпущения никоим образом не является благостным переживанием, даже когда оно используется как терапевтический метод. Каждый, кто бывал в группе на грани создания козла отпущения, знает это "ощущение" – напоминающее Повелителя мух. Это верно, что выживший козел отпущения часто первым среди всех членов группы делает большие шаги в терапии. Верно также и то, что иногда козел отпущения не выживает, и уходит из терапии. Техники, происходящие из системно-центрированного взгляда, обеспечивают альтернативы отыгрыванию групповых напряжений через создание козла отпущения. С самого начала первой подфазы развития группы системно-центрированных участников знакомят с идеей, что они проецируют в других то, что они не способны решать в самих себе. И их поощряют работать над тем, чтобы «принять обратно» свои проекции. Они узнают, что в «идентифицированного пациента» проецируется я, которому больно, чтобы его вылечили; что в козла отпущения проецируется неприемлемое я, и с ним обращаются как с неприемлемым. 

 ПЕРЕХОД ОТ ФАЗЫ I К ФАЗЕ II, ОТ ОРИЕНТИРОВАННОЙ НА ЛИДЕРА К ОРИЕНТИРОВАННОЙ НА ГРУППУ Плавильный тигель, беспощадное, неумолимое, безудержное давление на внешнюю скорлупу защит – пышущая то жаром, то холодом – кольцо огня вокруг внутренней сердцевины пепла.  Барометрическое событие «Барометрическое событие» является той поворотной точкой, которая отмечает переход от Фазы I к Фазе II. В системно-центрированной группе это также переход от «обучающей фазы», в которой группа-как-целое обретает навыки, как снимать защиты и «контейнировать» фрустрацию, и второй фазой, в которой переживаются и исследуются конфликты из первичного опыта. На протяжении всей этой переходной фазы, и фактически на протяжении всей жизни группы, ответственность терапевта – контейнировать проективные идентификации группы, пока группа-как-целое не сможет контейнировать эту динамику сама. Роль терапевта служит контейнером для расщепления на хорошее/плохое в группе-как-целое: пока группа пересекает границу между фантазией и реальностью: от фантазии хорошего/идеализированного и плохого/обесцениваемого терапевта к реальности де-идеализированной функции терапевта.  В первой фазе группы глубинные страхи зависимости выражаются в терминах аннигиляции – убить или быть убитым – результатом чего являются вина и обвинение. Убийственная ярость, «обращенная вовнутрь», соотносится с «гиперзависимой» депрессивной, виноватой, покорной, пассивной реакцией на разочарование в зависимости. Ярость, «обращенная вовне», соотносится с «контразвисимой», контрфобической, обвиняющей, бунтующей, активной реакцией на разочарование в зависимости. В пылу барометрического перехода эти страхи выражаются открыто. Участники в различных группах выражают одни и те же чувства, различного диапазона и интенсивности горе, вину и страх. «Есть место только для одного из нас!» «Или ты, или я!» Это знакомо индивидуальным терапевтам, в разгар негативного (по сути своей, параноидного) переноса, когда возникает уверенность, что выжить может только либо пациент, либо терапевт, и что двоим места нет.