|
Беседка
| |
| bugrova | Дата: Понедельник, 04.06.2012, 21:05 | Сообщение # 1 |
 Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 290
Статус: Offline
| Профанация психотерапии. Автор -Анна Варга
"Наскакивала я тут недавно на Михаила Решетникова и пообещала более подробно описать свою позицию. Думала напишу только о конфиденциальности, но как-то расписалась. Вот что получилось.
В последнее время я часто сталкиваюсь с профанацией профессии. По моим наблюдениям наибольшую распространенность получили следующие идеи.
1. Психологическую помощь может оказывать человек, не получивший профессиональной подготовки. Вариант: наша доморощенная подготовка ничем не хуже, а может и лучче ( курсив мой) международно принятой.
В годы советской власти психотерапия развивалась на Западе.. Активное развитие психотерапии в России началось после перестройки, тогда же началось обучение местных психологов и врачей. Это поколение тех, кому сегодня между пятьюдесятью и шестьюдесятью годами. Некоторая часть практикующих сегодня в России психотерапевтов получила полноценное образование по западным стандартам. Что входит в это образование? Знания, умения, личная психотерапия и супервизия своей практики у «старших товарищей» , т.е. у аккредитованных профессиональным сообществом тренеров-супервизоров. Далее профессиональная жизнь, членство в международных профессиональных ассоциациях, публикация сложных случаев в международных специализированных журналах, участие в работе профессиональных международных конференций, наконец, получение статуса тренера-супервизора и возникновение собственных учеников.
Другая часть практикующих психотерапевтов такого системного и полноценного образования не получила. Обычно их образование это некоторое количество мастер-классов и тренингов западных коллег.
Первое препятствие для многих это незнание языков. Не знаешь иностранного языка ( английского обычно достаточно), не можешь участвовать в конференциях, не можешь общаться с супервизором, не можешь, наконец, проходить собственную психотерапию у признанного на Западе психотерапевта. Тем не менее, как-то эти коллеги стали заниматься психотерапией, создавать свои школы и организации, практиковать и учить других. Таким образом, воспроизводился определенный, им присущий уровень профессионализма. Возникает междусобойчик, где все варятся в собственном соку. Приведу пример из жизни психоаналитиков, потому что они самая первая и самая старая школа с наиболее хорошо выстроенными профессиональными стандартами.
материал цитируется по материалам клуба "СНОБ"
Светлана Бугрова
|
| |
| |
| bugrova | Дата: Понедельник, 04.06.2012, 21:17 | Сообщение # 2 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 290
Статус: Offline
| -продолжение
Существует международная психоаналитическая ассоциация - IPA. Это зонтичная организация, которая объединяет национальные ассоциации психоанализа. Есть и Европейская психоаналитическая федерация (EPF), устроенная так же. В этих ассоциациях, в частности, есть учебный комитет, которые отвечает за разработку профессионального стандарта и организацию обучения и этический комитет, который контролирует соблюдение этических норм. Чтобы стать членом IPAили EPF необходимо иметь релевантное образование ( медицинское или психологическое), пройти собственный анализ у психоаналитика, которому ассоциация дала право быть обучающим или тренирующим аналитиком. Параллельно с этим нужно посещать теоретический и клинический семинары в течении нескольких лет, где разбираются работы аналитиков и клинические случаи. Претендент на членство в IPA/EPF должен получить разрешение на ведение, сначала одного, собственного случая с еженедельной супервизией. Если все хорошо, то он может получить разрешение на ведение второго и затем третьего случая. Супервизия не может длиться менее года. Если все идет без задержек, стать членом профессиональной ассоциации можно лет за шесть, чаще за десять. Только после этого человек считается психоаналитиком, может таким образом называться, вести частную практику, повесить свои дипломы и свидетельства о членстве на стенки в своем кабинете. И не быть самозванцем. На сегодняшний день в России примерно 30, может на несколько человек больше, членов IPA/EPA, они действительно психоаналитики. Людей же, которые называют себя психоаналитиками - тысячи. Как их учили, чему, - трудно понять. Таким образом, они снижают профессиональный стандарт и конечно знают об этом. Но отказываться от гордого звания не хочется. Тогда начинаются рассуждения про особость Российской реальности, клиента и психотерапевта и обоснование, таким образом, слабого профессионализма и провинциальности.
В моей сфере, в системном подходе ,такая же история. Просто у нас все не так ясно, потому что мы гораздо моложе психоаналитиков, нам всего лет 60. Тем не менее, есть Европейская ассоциация семейных психотерапевтов EFTA, со своим тренинговым комитетом, с этическим комитетом. Существуют очень профессионально требовательные ассоциации, например AFTA – Американская Ассоциация Семейной Психотерапии, или AMFTA- Американская Ассоциация Супружеской и Семейной Психотерапии. Мой супервизор Ханна Вайнер, которая какое-то время была президентом Международной Ассоциации Семейных Психотерпевтов ( IFTA), гордилась своим рядовым членством в AMFTA больше, чем президентством. Споры идут о том, что является релевантным образованием- только психологи и врачи, или еще учителя и социальные работники. Однако, набор знаний и умений, количество часов практики под супервизией и личной психотерапии, - все это определено международным профессиональным стандартом.
На мой взгляд, у многих российских психотерапевтов первого поколения любой школы и направления существуют серьезные проблемы с личной психотерапией.
Светлана Бугрова
|
| |
| |
| bugrova | Дата: Понедельник, 04.06.2012, 21:21 | Сообщение # 3 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 290
Статус: Offline
| -продолжение
Получить нужные знания и умения просто, получить личную проработку, личную психотерапию труднее. Здесь нужно выдержать несколько условий: с психотерапевтом не может быть никаких отношений кроме как отношения психотерапевт-клиент. Преподаватель не может быть еще и психотерапевтом своего студента. Они не могут быть приятелями, лучше, чтобы они и не работали в одном месте. Это все выстраданные стандарты- если эти условия не соблюдаются, эффективность психотерапии снижается или вообще происходящий процесс не является психотерапией. А в узком кругу такие условия выдержать трудно. А за границу не поедешь- языка-то нет. Здесь-то и начинается профанация. Мол, личная психотерапия не обязательна. Мы сами себе психотерапевты. Некая коллега сообщила на Снобе, что ее личной психотерапией является общение с друзьями. Мама дорогая. Личная психотерапия нужна не для того, чтобы получить приятные переживания в общении с друзьями. Личная терапия психотерапевта абсолютно необходима для того, чтобы он не вносил личные проблемы в терапевтический процесс со своими клиентами. Чтобы он видел и понимал, где его потребности, комплексы, мотивы, а где профессиональная работа, происходящая по профессиональным стандартам. Чтобы он в конце -концов прошел по пути психотерапии дальше своего клиента, а то он как лектор, который знает меньше своих студентов. Человек может прочесть кучу профессиональных книг, пройти множество тренингов, но если он не прошел свою психотерапию и не получил сотни часов супервизии своей практики- он не может быть эффективным психотерапевтом. Он чего-то такое общается со страдающими людьми, и может даже помогает им, но психотерапией он не занимается. Чаще всего просто тешит свое тщеславие и играет в свое величие, пользуясь неграмотностью людей.
2. Из любого человека можно и нужно делать клиента и потребителя психотерапии.
Это эксплуатация социального мифа о том, что есть скрытое безумие в каждом и психолог, человек-рентген, его видит. Мотив понятен- власть и деньги. Только это не про профессию. Нет абсолютного психического здоровья, как и соматического. В медицине есть правильная формулировка- практически здоров. Большинство людей практически психически здоровы.» Психологический насморк» бывает у каждого- стрессогенные события, трудные отношения с близкими людьми, несчастливый брак, неудачи и разочарования у каждого могут вызвать повышение тревоги, снижение активности, подавленное настроение. Не бывает идеальных родителей и идеального детства. Все это создает локальные трудности и страдания, но обычно люди это преодолевают. Только то, что постоянно затрудняет адаптацию, создает серьезную дисфункцию ( хочу, но не могу) и сопровождается страданием собственным и близких людей- стоит обращения к психотерапевту и\или к психиатру. Создать патологизирующий дискурс очень легко- у тебя комплексы, у тебя проблемы, ты просто не осознаешь. А поскольку довольно много плохо обученных психотерапевтов, помогают они ( если вообще) медленно и вяло. Вот и ходят люди годами. Как в том анекдоте, когда умирает психоаналитик и сообщает последнюю волю сыновьям: тебе, старший сын, я отдаю дом, тебе, средний, счет в банке, а тебе, младший, моего клиента. Недавно я услышала замечательную идею преподавать людям курс о том, как им стать грамотными потребителями психологических услуг: каким дипломам верить, что означает сертификат участия в тренинге или конференции, как отличить парапсихотерпию и реальную психотерапию.
Светлана Бугрова
|
| |
| |
| bugrova | Дата: Понедельник, 04.06.2012, 21:26 | Сообщение # 4 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 290
Статус: Offline
| продолжение
3. Не существует профессиональной непригодности.
Оборотной стороной размывания границ понятия психического здоровья является другая идея- обучить психотерапии можно кого угодно. Понятно, что человек в психозе, человек с умственной неполноценностью, не может учиться. В остальных случаях стоит внимательно разобраться. Поскольку правильное обучение предполагает личную психотерапию студента, то всегда существует надежда, что в процессе такого обучения, студент , особенно если он умный и способный, сам подлечиться, а заодно и выучится. Очень много людей чувствуют интерес к психологии и идут учиться психотерапии вместо того, чтобы лечиться. Лечиться страшно, здесь и репрессивная психиатрия и невозможность принять мысль о том, что со мной непорядок. В нашем паранойяльном обществе считается, что иметь проблемы, значит иметь слабости, а иметь слабости это получить нож в спину, потому что люди злонамеренны. Человек понимает, что у него есть трудности, но надеется, что поучившись психотерапии, он справится с ними самостоятельно. Как домохозяйка, которая идет учиться дизайну, чтобы декорировать свой дом. Граница, мне кажется, определяется мотивацией. Если человек идет лечиться под видом учиться, его лучше не учить. Лучше его уговорить принять психотерпевтическую помощь. Он работать в помогающей профессии не сможет- он только хочет про себя и для себя. Кроме того, он полон социальных страхов и предрассудков, что, на мой взгляд, очень мешает работать психотерапевту. Это профессиональное противопоказание. «Премудрый пискарь « замкнут только на себя, другим от него пользы никакой, кроме вреда. Но для обучающих организаций это означает потерю денег. Если человек косо-криво учился, убедился в том, что как психотерапевт он не эффективен: привязывает клиентов на годы, сгорает сам, переводит клиентов в друзей и т.п., не говоря уж о том, что информацию о результате он получает субъективную, от клиента, который часто хочет соответствовать ожиданиям, своего психотерапевта, - то такой коллега быстро понимает, что учить-то приятнее будет. Лучче учить всех, бумажки давать всем, и не нести никакой ответственности за поддержание профессионального стандарта. Такая история была с так называемыми педагогами-психологами. Учителей перековывали в психологи за 9 месяцев. Создавали психологов в сфере образования. Породили нечто, что неспособно ни учить, ни помогать. Зато бюджет попилили.
4. Соблюдать все этические нормы необязательно.
Здесь ситуация такая же как вообще в нашем государстве: правила есть, но не для всех и не всегда. Представления очень примитивные. Смысл этих ограничений многим не понятен. Ну чем плохо-то, что я пойду на выставку, концерт, спектакль, день рождения и т.п. к своему клиенту? Чем плохо, что я, работая над супружескими отношениями, еще и любовницу ( любовника) одного из супругов приму? То, что нельзя заниматься сексом с клиентами, знают все. Выполняют это правило многие, но не все. То, что не надо заниматься психотерапией у клиентов дома, не надо ездить с ними в отпуск и вообще быть у ноги – поддерживают не все. Любой каприз за ваши деньги. Этические нормы помогают психотерапевтам не вываливаться из профессиональной позиции и не разрушать психотерапевтический контакт со своим клиентом. Психотерапевтический контакт хрупкая вещь. Об этом написаны горы книг. Этические нормы помогают терапевту быть эффективным и не дают возможности прямо, косвенно и отдаленно навредить своему клиенту. А вред нанести очень легко, потому что клиент эмоционально зависит от психотерапевта. Психотерапевт влиятельная фигура в жизни клиента. Нельзя эксплуатировать эмоциональную зависимость клиента, поэтому нельзя ни сексом с ним заниматься, ни нарушать его и свои границы, переводя психотерапевтический контакт в бытовой. Бытовой контакт в психотерапевтический обратно не переведешь. Нельзя злоупотреблять доверием клиента, отсюда правило конфиденциальности. Конечно, для развития профессии необходимо обсуждать случаи. Однако, обсуждение случаев среди коллег, которые знают и принимают правила конфиденциальности, отличается от досужей болтовни о своих клиентах в интернете, в популярных СМИ. При этом, даже если психотерапевт собирается опубликовать анализ случая в профессиональных изданиях, он должен получить согласие своего клиента. Тем более, если это делается в СМИ. Это правило нарушается постоянно, потому что многие люди, которые полагают, что они занимаются психотерапией, так же полагают, что им одним понятно, что может нанести ущерб их клиенту, а что нет, он же провидец, космический человек, ему можно. Тем более, что описывая свои случаи в СМИ, такой человек надеется, что он станет более известным, и к нему обратится больше людей за помощью.
Светлана Бугрова
|
| |
| |
| bugrova | Дата: Понедельник, 04.06.2012, 21:27 | Сообщение # 5 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 290
Статус: Offline
| -продолжение
5. Заключение.
В Западном мире есть законы о психотерапии, есть лицензирование профессии. Представители не всех, конечно, психотерапевтических модальностей, но психоаналитик, бихевиоральный терапевт и некоторые другие, в разных странах свой набор, могут работать по страховке. Если они напортачили, они могут лишиться своей лицензии, и соответственно многих клиентов и заработка.
В России психолог-консультант, практический психолог как официально признаваемая профессия, не существует. Не существует и официально прописанного профессионального стандарта. Нет законов, защищающих клиентов от вреда, который может им нанести помогающий специалист. Причины понятны: некому лоббировать закон о психотерапии, потому что чиновники не понимают, как они смогут пилить бюджетные деньги, если этот закон будет принят и будет применяться. Именно поэтому личная ответственность за свой профессионализм, за соблюдение этических норм в России очень велика". Анна Варга.
Светлана Бугрова
|
| |
| |
| bugrova | Дата: Четверг, 07.06.2012, 14:36 | Сообщение # 6 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 290
Статус: Offline
| Психическая травма.
Травматическим является такое событие, переживание которого превосходит психические силы человека. Это значит, что оно не может быть понято, осознанно и адекватно переработано. Психологической травмой может стать смерть близкого человека, разрыв отношений, уход с работы, насилие, тяжелое заболевание, переживание катастрофы, природных катаклизмов. Психологической травмой может явиться и событие, в котором человек не принимал непосредственного участия, но которое тем не менее оказало на него серьезное психологическое воздействие.
Любое травмирующее событие вызывает шок. Человек не сразу понимает, что с ним случилось, привычная почва оказывается вдруг выбитой из-под ног и теряются всяческие опоры. Человека начинают одолевать сильнейшая тревога, беспокойство и ужас. Внутренний мир становится похожим на хаос, в котором невозможно что-либо разобрать.
Считается, что тяжесть психологической травмы для конкретного человека определяется несколькими обстоятельствами:
- возраст, в котором она произошла: чем раньше случилось травматическое событие, тем сложнее оно переживается;
- систематичность или количество травмирующих событий: чем их больше, тем труднее с ними справиться;
- степень вовлеченности, участия в травмирующем событии: непосредственное участие в событии, как правило, является более травматичным, чем наблюдение его со стороны;
- индивидуальные особенности психики: одно и то же событие может быть достаточно легко пережито одним человеком и стать травмирующим для другого.
Один из маркеров того, что произошедшее событие явилось травматическим – это постоянное его переживание как будто заново: во вспышках памяти, кошмарных сновидениях, психосоматических реакциях. Все это значит, что нечто осталось не пережитым до конца, и Ваша психика сигнализирует об этом. Поэтому очень важно детально разобраться с тем, что Вам довелось пережить, найти те болезненные моменты, которые до сих пор не отпускают, и проработать их. Желательно, конечно, делать это с помощью профессионала, специализирующегося на данной проблеме. Он поможет создать безопасное пространство для исследования подробностей случившегося, с ним можно разделить свою боль, страхи и другие чувства. К тому же психолог поможет предупредить повторную ретравматизацию, которой человек, переживший травму, бессознательно подвергает себя снова и снова.
Несмотря на то, что в случаях психологической травмы помощь психолога является важной, как никогда, можно выделить ряд рекомендаций, которые могут оказаться полезными для людей, столкнувшихся с ситуацией травмы, но на данный момент не имеющих возможности обратиться за квалифицированной помощью.
Поскольку психологическая травма всегда является чем-то, выходящим за пределы привычного человеческого опыта, и, как следствие, спутывает все внутренние представления, крайне важно дать ей свое название, установив тем самым хоть какую-то ясность. Обозначьте конкретным словом, что с Вами произошло. Если это смерть близкого – значит, “смерть”, а не абстрактная “потеря”, если насилие – значит “насилие”, а не “что-то нехорошее” и т.д. Как правило, это требует определенной смелости и сил и сопровождается душевной болью, но только преодолев ее и приняв обстоятельства такими, какие они есть, Вы сможете с ними справиться дальше.
Очень важным является проговаривание самой травмы, восстановление в памяти ее деталей. Человеку нужно реконструировать и как бы заново рассказать, что с ним произошло.
Светлана Бугрова
|
| |
| |
| bugrova | Дата: Четверг, 07.06.2012, 14:37 | Сообщение # 7 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 290
Статус: Offline
| психическая травма - продолжение
Пересказывая свою историю и останавливаясь на отдельных ее аспектах, человек может постепенно прожить те чувства, которые на момент травмы оказались заблокированными. А поскольку таких чувств, как правило, достаточно много, может потребоваться не раз и не два, а многократный пересказ. Важно, чтобы в этот момент рядом с Вами был человек, способный разделить Ваши переживания и оказать поддержку, иначе Вы рискуете подвергнуть себя ретравматизации. Как правило, таким человеком является психотерапевт. Но если в данный момент возможности обратиться к специалисту нет, Вы можете попробовать заменить пересказ написанием истории. Опишите, что с Вами произошло: сперва не задумываясь, то, как Вы это сейчас чувствуете и как помните. Спустя время – перечитайте. Возможно, Вам захочется что-то добавить или изменить, или переписать свою историю заново. Делайте это столько раз, сколько Вас будет на это подталкивать Ваше внутреннее чувство. Но будьте очень аккуратны, и если почувствуете, что Ваше состояние от этого только ухудшается, прекратите. Вернитесь к этому, когда появится возможность обратиться за помощью к специалисту.
Параллельно с написанием истории старайтесь фиксировать чувства, которые у Вас возникают. Ощущение внутреннего хаоса и бескрайней тревоги исходят, как правило, из того, что много чувств являются сцепленными в один клубок. Постепенно распутывая его, называйте конкретные чувства, которые Вам удается выделять: страх, злость, грусть, обида, отвращение, ненависть. Как правило, это процесс очень непростой, трудоемкий и не осуществимый с первого раза, поэтому не стремитесь выполнить его как можно быстрее. Лучше давайте себе достаточно времени на осознание и проживание каждого из чувств. Когда Вам удастся выделить хотя бы несколько из них, Вы заметите, что тревога постепенно начнет уходить, а вместо нее появятся внутренние опоры: те самые чувства, проживая которые, Вы обретаете больше ясности в произошедшей ситуации и в том, какое влияние она на Вас оказала.
Проведите границу между прошлым и настоящим. Несмотря на то, что травматические переживания продолжают Вас преследовать, Вы их уже пережили. Они – часть Вашего прошлого, на которое Вы можете взглянуть из сегодняшнего дня, когда Вам уже ничего не угрожает. У Вас хватило сил однажды пережить это событие, а значит, Вы сможете справиться и с его последствиями.
Многим людям помогают техники арт-терапии. Например, Вы можете изобразить конкретные сцены того, что с Вами произошло. Или Вы можете нарисовать чувства, которые Вас переполняют, придав им форму какого-либо символа или разрисовывая бумагу спонтанно, теми цветами и линиями, которые Вам подсказывает Ваша интуиция. Используйте разные цвета и материалы, это поможет лучше передать нюансы Ваших чувств. Если Вы рисуете красками, попробуйте вместо кисточек использовать свои пальцы – дайте свободу своим движениям, чувствам и желаниям. Попробуйте также представить, каким бы Вы хотели видеть свое нынешнее состояние, – и изобразите его на бумаге. Сравнив результат с теми рисунками, которые получались до этого, Вы можете проанализировать, чего именно Вам не хватает, и в какую сторону следует двигаться для достижения желаемого состояния.
Светлана Бугрова
|
| |
| |
| bugrova | Дата: Четверг, 07.06.2012, 14:45 | Сообщение # 8 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 290
Статус: Offline
| Продолжение - Психическая травма, как результат НАСИЛИЯ.
“Это я плохой, раз со мной такое случилось”
Опыт насилия ставит ребенка перед вопросом, априори не имеющим ответа. Ребенок не может понять, почему близкий ему взрослый (а, по статистике, чаще всего насилие над ребенком совершает хорошо знакомый ему человек) ведет себя так “странно”, “неприятно”, причиняет боль, и в то же время внушает, что “ничего страшного не происходит”, что это наоборот – “приятная тайна”, которая будет связывать только их двоих.
Любое переживание может быть проработано и оставлено в прошлом только в том случае, если ему придали некий смысл. Самым простым примером придания смысла в ситуации детского насилия могло бы быть утверждение: “Это плохой (злой, нездоровый) человек”. Но для ребенка даже такое утверждение оказывается недоступным, так как этот же “плохой” человек является и весьма близким, человеком, который о нем заботится и которому по крайней мере до этого, он доверял. Психика ребенка устроена таким образом, что подобное утверждение трансформируется в следующее умозаключение: “Это я плохой, раз со мной такое случилось”.
К чему это ведет?
Во-первых, ощущение собственной “плохости” грозит перерасти в депрессию, и часто такие люди страдают от низкой самооценки и постоянных самоупреков. Они испытывают обжигающий стыд за самих себя, вследствие которого предпочитают ни с кем не делиться тем, что им пришлось пережить.
Во-вторых, оказавшись заманенным в эмоциональную ловушку, ребенок выбирает отказаться от своих чувств и ощущений (что “это больно и неприятно”), полагаясь на слова взрослого (“это совсем не страшно”, “тебе должно быть приятно”). Это ведет к тому, что и в будущем человек перестает доверять себе. Часто отказ от собственных чувств бывает настолько сильным, что такие люди действительно перестают что-либо чувствовать, кроме недифференцированной тревоги, и обращаются за помощью из-за того, что ощущают себя “каменными”, “холодными”, “мертвыми”.
В-третьих, и может быть это является основным, люди с подобным опытом всегда имеют нарушения в определении собственных границ. Они не замечают, как другие вторгаются в их пространство, им сложно говорить “нет” и защищать себя. Чувства, на которые обычно полагаются другие люди в общении, блокируются, и человек не успевает ощутить, что в определенный момент ему становится неприятно, поэтому он продолжает допускать неприятные действия в свой адрес. И только спустя какое-то время после такого “вторжения” (как правило, через пару часов или день), человек вдруг начинает чувствовать тревогу, подавленность, накатывают слезы, а настоящая причина такого состояния остается спрятанной от сознания.
В-четвертых, вырастая, такие люди часто не видят границ между “плохим” и “хорошим”. Поскольку близкий человек всегда был для них и человеком, причиняющим боль, такие люди склонны выстраивать отношения по сходному типу: от своего партнера они будут все время терпеть унижения, оскорбления и то же насилие. К сожалению, опыт травмированных людей просто не позволяет им верить, что можно быть счастливым в отношениях, не платя такую высокую цену.
Светлана Бугрова
|
| |
| |
| bugrova | Дата: Четверг, 07.06.2012, 14:47 | Сообщение # 9 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 290
Статус: Offline
| продолжение темы - Насилие
Эрзацы памяти или “вместо меня помнит мое тело”
Очень часто после сексуального или физического злоупотребления наблюдается феномен так называемой диссоциации – когда из-за своей колоссальной болезненности само переживание травмы отделяется от памяти. Это проявляется в амнезии: человек либо не помнит, что именно с ним произошло, либо помнит только отдельные моменты. С точки зрения психологии это достаточно логично объясняется: реальность оказывается настолько жестокой, что психика ребенка не может ее принять и защищается, выбирая делать вид, “будто бы ничего не произошло”. Компромиссный самообман, на который идет психика во избежание сумасшествия и смерти.
Но какими бы хорошими ни были защитные механизмы, они не могут изменить реальность. Более того, они препятствуют ее адекватному осмыслению, принятию и проживанию. Ведь сам опыт насилия никуда не исчезает. Он остается с человеком, и до тех пор, пока не может быть проработан и пережит, он преследует и мучает его, давая знать о себе разными путями.
Навязчивые кошмарные сновидения с резкими ночными пробуждениями, чередующиеся с бессонницей являются одним из сигналов того, что нечто остается запертым внутри человека, но активно ищет выхода наружу. Довольно часто следствием травматических событий являются повторяющиеся сновидения: совершенно идентичные или с очень похожим сценарием или деталями. Как правило, это относительно простые сновидения без замысловатого сюжета. В них даже может не быть прямых угроз и опасностей, но тем не менее каждый раз они оставляют после себя чувства тревоги и беспокойства.
Повторяющиеся сновидения не обязательно свидетельствуют о том, что человек прошел через опыт насилия, но совершенно точно пытаются донести какое-то очень важное послание!
Функцию памяти может взять на себя и тело, поскольку оно являлось непосредственным участником насилия, его “способом” и одновременно “орудием”. Довольно часто у взрослых людей, прошедших в детстве через насилие, можно наблюдать отвращение к любым видам телесного контакта. Они не любят, когда к ним прикасаются, избегают связанных с этим процедур, и как правило им требуется достаточно много времени, чтобы подпустить к себе человека чуть ближе – и то, без удовольствия, а скорее из соблюдения предписанных социумом норм отношений. Может наблюдаться и обратная картина: чрезмерно активная сексуальная жизнь, подменяющая собой подлинную близость, с целью низвести шокирующий опыт насилия до чего-то вполне “обыкновенного”.
Но бывает и так, что тело в обход сознанию изобретает свой собственный язык, через который пытается транслировать то, от чего отказалась память. Тело помнит, как его насиловали, и может сообщать об этом, доступным только ему способом. Например, через различные дерматиты и прочие кожные заболевания, которые как бы создают дополнительную оболочку, “панцирь”, предостерегают от возможного повторного вторжения. Или могут возникать внезапные необъяснимые боли, как будто воспроизводящие опыт насилия и вместе с тем – отвлекающие от него, если человек направляет свое внимание на поиск внутренних, физиологических истоков боли, которых может не оказаться.
Пока ужасающий опыт человека не может быть осмыслен и не находит своего выражения в словах, он хранится в памяти тела или в области бессознательного (сновидения), вновь и вновь разыгрывая сцену насилия: во сне в – виде кошмаров, или наяву – посредством физической боли и\или неприятных телесных ощущений.
Очень важно не оставлять эти телесные и сенсорные послания без внимания. Как правило, в них шифруется та “истина”, которую однажды не смог принять ребенок, но может попытаться разгадать прошедший через это взрослый. Взрослый, имеющий силы и осмелившийся принять реальность такой, какая она есть, желающий освободиться от ее влияния в настоящем и изменить свою жизнь к лучшему.
Светлана Бугрова
|
| |
| |
| bugrova | Дата: Четверг, 07.06.2012, 23:35 | Сообщение # 10 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 290
Статус: Offline
| Берт Хеллингер считает, что психические травмы детства связаны с прерванными отношениями с матерью и предлагает для их решения восстановить поток движения души в стороны матери.
Светлана Бугрова
|
| |
| |
| bugrova | Дата: Пятница, 15.06.2012, 13:39 | Сообщение # 11 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 290
Статус: Offline
| Наблюдение за мимикой, невербальным поведением человека, угадывание его скрытых мыслей вызывает все больше интереса у многих людей. Об этом пишут научно-популярные книги и снимают целые сериалы. В психотерапии невербальное поведение клиента также всегда отслеживается терапевтом - это неотъемлемая часть работы. Но сегодня я предлагаю Вашему вниманию описание одного исследования, которым поделилась на семинаре Нэнси Мак-Вильямс, и в фокусе которого находятся не только клиенты, проходящие терапию, но и сами психотерапевты!
Райнер Краузе (Rainer Krause), немецкий психолог, занимался изучением аффективных интерактивных стратегий коммуникации: того, как эмоциональное состояние, вербальное и невербальное поведение одного человека влияет на его собеседника. Особое внимание Краузе уделял мимике, тому, как эмоции выражаются на лице человека и как это связано с различными внешними и внутренними обстоятельствами.
Так, известно, что есть 9 основных эмоций, выражение которых на лице человека узнаваемо всеми людьми, независимо от культуральных различий: злость, радость, удивление, страх, стыд, грусть, отвращение, высокомерие, страдание. Но есть люди, испытывающие определенные психологические проблемы, для которых распознавание этих эмоций на лицах других людей затруднено.
В связи с тем, что эмоции и мимика напрямую связаны с психологическим состоянием человека, Краузе провел ряд интересных исследований в области психотерапии.
Вместе с коллегами он наблюдал за мимикой и невербальным поведением психотерапевтов в процессе их работы с пациентами, и анализировал связь между этим поведением и успешностью психотерапии. В исследовании принимали участие 11 опытных психотерапевтов разных направлений: когнитивно-бихевиорального, психоаналитического и клиент-центрированного. С каждым из пациентов они проводили по 15 сессий, которые записывались на две видеокамеры: одна была направлена на лицо пациента, другая - на лицо психотерапевта. В итоге были получены следующие результаты:
10 из 11 пациентов были более экспрессивными и меняли выражение эмоций на лице чаще, чем их психотерапевт.
Эмоции на лице психотерапевтов чаще были легко распознаваемыми, "чистыми". На лице пациентов эмоции, как правило, были смешанными, включали элементы сразу нескольких эмоций одновременно.
Особенности мимического поведения психотерапевтов не связаны с их теоретической ориентацией, а скорее зависят от личностных характеристик и особенностей протекания диалога с пациентами.
Наличие таких эмоций как гнев, отвращение и презрение в поле клиент-терапевтических отношений повышает эффективность психотерапии, поскольку обозначает отправную точку для исследования проблем и конфликтов пациента.
Негативные эмоции терапевта могут быть как реакцией на поведение пациента, так и на тех людей или темы, о которых он рассказывает.
Как можно проинтерпретировать полученные данные?
Известно, что аффект на лице меняется под воздействием общения с другим человеком. Мы склонны подстраиваться под собеседника, и если он рассказывает что-то веселое, мы улыбаемся, выражая радость; если он рассказывает эпизод, в котором он злился, злость невольно находит отражение и на нашем лице и т.п.
Светлана Бугрова
|
| |
| |
| bugrova | Дата: Пятница, 15.06.2012, 13:39 | Сообщение # 12 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 290
Статус: Offline
| - продолжение
эмоции психотерапевта и клиента
Но у психотерапевта, согласно исследованию, проведенному Краузе, при работе с клиентами эта подстройка минимальна. Как и частота сменяемости аффекта на лице. То есть сама подстройка происходит, но она длится доли секунды, после чего эмоция терапевта меняется. Терапевт очень тонко отслеживает эмоции клиента и свои собственные. При этом было доказано, что чем меньше психотерапевт подстраивается, тем успешнее протекает терапия. Подстраиваясь, мы как бы присоединяемся к своему собеседнику, но задача терапевта - оставаться объективным, одновременно быть "вместе" с клиентом, при этом оставаясь "вовне". А потому чувства, которые вызывает рассказ клиента, могут не совпадать с чувствами, которые выражает сам клиент. Часто бывает, что клиенты, рассказывая о трагических историях и событиях собственной жизни улыбаются, защищаясь от боли, которая внутри всего этого заключена. Поэтому лицо психотерапевта в этих случаях может выражать грусть и страдание - как бы "вместо" клиента. Или, например, если клиент приходит с агрессией, терапевт может выражать удивление ("Интересно, на кого/что он злится?"); стыд на лице клиента может вызывать злость у терапевта (за то, что кто-то пристыдил клиента). Если клиент приходит с выражением высокомерия, терапевт может чувствовать и показывать грусть (за того, кому пришлось это высокомерие выдерживать). И так далее.
Один из основных выводов Краузе говорит о том, что в психотерапии, помимо всего прочего, терапевту очень важно на невербальном уровне показать клиенту, что существуют разные чувства касательно каждой конкретной ситуации, что всё может выглядеть несколько иначе, чем он это изначально себе представлял. Это то, что помогает расширить видение клиента, позволяет ему взглянуть на собственную жизнь, отношения, проблемы под разными углами, сделав картинку более целостной и правдоподобной. И как следствие - найти наиболее подходящие и эффективные пути взаимодействия со сложившейся ситуацией.
Светлана Бугрова
|
| |
| |
| bugrova | Дата: Пятница, 27.07.2012, 13:28 | Сообщение # 13 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 290
Статус: Offline
| 15-17 июня в рамках международной обучающей программы «Семейные расстановки» в Киеве состоялся тренинг, темой которого стал извечныйвопрос взаимоотношений мужчины и женщины. Ведущей мероприятия с подобной темой могла стать никто иной как легендарная расстановщица, стоявшая у истоков зарождения данного метода – доктор Гуни Лейла Бакса. На тренинг, посвященный парным взаимоотношениям, ведущая прилетела вместе со своим супругом, который сопровождал ее все три дня обучения.
.
Для оптимальной «синхронизации» тезауруса группы, в самом начале обучения Гуни предпочла условно объединить виды отношений в две категории: любовные и партнерские, четко обозначив, какие элементы отличают эти две категории. Как выяснилось, любовные отношения, по мнению ведущей, имеют продолжительность не более 8-9 месяцев, в то время как партнерские могут длиться практически бесконечно. Во время любовных отношений пара не успевает выставить друг другу какие-либо условия, поэтому «они работают без договора», в партнерских же – нередко заключается некий договор, выполнение которого обе стороны и требуют друг от друга. Существуют нормы, диктуемые, например, культурной средой: кто и как распоряжается в семье финансами, воспитывает детей; какую религию семья исповедует; кто чью фамилию берет при росписи и т.д. Эти нормы могут подразумеваться по умолчанию, а могут быть специально озвучены и оговорены заранее. И если кто-то из партнеров не хочет или не может выполнять условия данного «контракта», в семье начинают возникать проблемы.
В отличие от партнерских отношений, осознанные «вход-выход» из любовных отношений невозможен – у пары просто нету времени на то, чтобы рассуждать, готова ли каждая из сторон на дальнейшие компромиссы и т.д. При этом партнерские отношения часто базируются на осознанном выборе каждого из пары «мириться» с теми или иными условиями этих отношений.
Гуни Бакса: «Наверняка, каждый из нас хотя бы однажды был сильно влюблен (ну, хотя бы в мечтах). В эти моменты чувства безграничны и безудержны. Влюбленные не заключают никаких договоренностей, они существуют вне социума. Но, как правило, такие отношения заканчиваются. Однажды ты просыпаешься и – бах – все прошло! И тогда, встретившись с объектом своей сумасшедшей любви через пару лет, ты думаешь «Как я вообще могла в него влюбиться?».
Однако когда любовные отношения перерастают в партнерские, то и условия меняются – появляется момент осознанного решения: «Я живу с тобой, и собираюсь быть с тобой». Партнеры интегрируются в окружающий социум, и это партнёрство становится подвержено социальным требованиям – пара должна подчиниться общепринятым правилам».
Аспект партнерских отношений
По словам ведущей, все большее значение в партнерских отношениях на сегодня приобретает один аспект – ожидание любви. Если раньше любовь и партнерские отношения (брак) были двумя совершенно разными понятиями, то в наши дни именно от партнерских отношений все больше ожидают любви, что нередко вызывает сложности и непростые ситуации в паре.
Светлана Бугрова
|
| |
| |
| bugrova | Дата: Пятница, 27.07.2012, 13:29 | Сообщение # 14 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 290
Статус: Offline
| продолжение-
«Любовь – подмечает Гуни Бакса – дело ненадежное, ведь находясь в любовных отношениях, мы постоянно спрашиваем себя: “Действительно ли я его люблю? Действительно ли он любит меня? Достаточно ли я его люблю? Достаточно ли он любит меня?” и т.д.»
Это привносит в отношения целый ряд неопределенностей – по сравнению с ситуациями, когда роли в паре четко распределены. Ко всему прочему существует еще и страх любви: когда нам очень хочется защищенности и личного общения, но при этом возникает страх потерять собственную независимость и оказаться под чьим-то контролем.
Любовь, брак и развод
Партнерские отношения, построенные исключительно на любви – чрезвычайно хрупкие, и с этим связано большое количество разводов по всему миру.
Когда мы не умеем разграничивать любовный и партнерский тип отношений, мы обязательно входим в разногласие со своими «вторыми половинками». Если мы путаем эти два понятия, и после 20 лет совместной жизни ожидаем от партнера такой же страсти, которая была на первом месяце знакомства, мы чаще всего не получаем ожидаемого и оказываемся в недоумении. Поэтому крайне важно – об этом говорит и современная психология, и соционика, и другие науки – четко понимать отличия между любовными и партнерскими отношениями, и, переходя во вторые, открыто обсуждать с партнером, чего каждая из сторон ожидает от этих отношений. (Ведь часто женщина продолжает брать от своего мужчины то, что давал ей отец (или наоборот, компенсировать то, чего не давал), так же, как и мужчина часто ждет от своей женщины материнской опеки).
На сегодня партнерские отношения представляют собой некий гибрид из любовных отношений и набора социальных функций каждого из пары.
Социальные нормы
Как отметила Гуни, «культурные договоры» – это всегда какие-то ограничения, которые регулирует социум. На примере мировой истории можно легко наблюдать, как с течением времени меняется культура, изменяя и собственные нормы, условия (хотя на значительную перемену норм потребуется как минимум 100 – 150 лет). Практически вся мировая литература, по словам ведущей, – это один сплошной пример конфликта между социальными устоями и страстными любовными отношениями: разрыв между тем, что люди чувствуют и тем, что они должны делать (как себя вести) как члены общества.
В западном обществе жесткие социальные нормы за последние несколько десятилетий немного ослабли, хотя до сих пор существует большая вероятность исключения и отвержения пары, если она своими отношениями не соответствует требованиям общества, в котором живет. Это, например, может касаться гражданских браков, наличия любовных связей «на стороне» или рождения детей вне официального брака.
Дежавю: встречи из прошлых жизней
По словам Гуни, каждый из нас живет в соответствии со своими представлениями о жизни и об окружающем мире. «В разных культурах, – говорит ведущая, – существуют совершенно разные «карты мира» и концепции происхождения, и если человек верит в прошлые жизни, то почему бы и нет – да, бывают встречи «из прошлой жизни»!
Когда ко мне приходят клиенты, которые верят в реинкарнацию, я работаю с реинкарнацией – я просто сопровождаю их в их картине мира. Но для нынешних отношений не так важно, встречались ли вы в прошлой жизни, по-настоящему важно только настоящее переживание».
Светлана Бугрова
|
| |
| |
| bugrova | Дата: Четверг, 01.11.2012, 11:44 | Сообщение # 15 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 290
Статус: Offline
| Сообщение о прошедшей в Санкт-Петербурге 8-ой конференции ОГРА. Сообщение сделал Шамов В. А.
В Санкт-Петербурге состоялась 8-ая конференция Общества Группового Анализа (ОГРА), «Групповой анализ и культура: соприкосновение патологических и здоровых процессов».
Тема конференции продиктована актуальностью темы соприкосновения разных культур в современном мире. Взаимное проникновение культур и смешение разных традиций есть приметы не только современной Европы, но и тенденция всего мира в целом. Многие участники конференции получили свой собственный опыт культурного взаимопроникновения в процессе закончившегося в 2011 году обучения российских специалистов на пятилетнем Дипломном курсе Института группового анализа (IGA, London), проходившего в Санкт-Петербурге при организационном участии ОГРА.
Учитывая то, что культура, как явление социальное, неразрывно связана с групповыми процессами, интерес к взаимовлиянию культуры и групп, существующих в сообществе, сформировал как темы докладов, так и конструктивную полемику, которая возникла в ходе дискуссий по темам представленных докладов.
С докладами на конференции выступили как члены ОГРА, так и известные группаналитики из разных стран:
Т.В. Дмитриева. (Санкт-Петербург) доклад «Групповой анализ и культура»
В.А. Шамов. (Санкт-Петербург) доклад «Группа на стыке культур»
И.В. Пажильцев. (Санкт-Петербург) доклад «Групповая культура: аспекты развития»
Г.Х. Бакирова (Санкт-Петербург) доклад «Использование группаналитического подхода в работе с группами подростков»
P. Kómlosi (П. Комлоси, Будапешт) выступила с докладом «Psychodynamics of scape-goating and mobbing in different groups». Проведённый ею мастер класс "Совладание с утратой на индивидуальном, групповом или семейном уровне. Некоторые теоертические и методологические аспекты терапии» был полезен для участников конференции в аспекте расширения теоретических знаний об особенностях терапевтической работы с пациентами, находящимися в проживании травматической ситуации утраты.
Доклад H. Wright (Г. Райт, Лондон) «Some thoughts on the impact of Cultural Differences as they emerged in a Group Analytic Training» вызвал живой интерес и эмоциональный отклик среди участников конференции.
Доклады группаналитиков из Эстонии (Е.А. Маслова (Таллин) "Жертва психопата в контексте домашнего насилия. Опыт групповой работы и специфические проблемы, усложняющие жизнь". И.М. Шишова (Таллин) "Специфические аспекты работы с сексуальными преступниками") не только вызвали дискуссию среди участников, но и со всей убедительностью показали, насколько сложным может быть процесс принятия «другого» с его культурными или личностными особенностями.
В целом доклады были посвящены вопросам становления групповой культуры, влиянию на неё социально-политических процессов и субкультур, существующих в обществе.
На конференции были представлены стендовые доклады:
- С.П. Раковский (Санкт-Петербург) доклад "Опыт экспериментального изучения динамики группы", представлял опыт использования теста Сонди для анализа динамики группы.
- З.А. Шаргалина (Санкт-Петербург) представила доклад "Отголоски войны в группах" о сохранении в обществе травматического опыта войны, перенесённой страной (Вторая Мировая Война), сохраняющегося в индивидууме с передачей через поколения и находящее отражение в происходящем на группе.
- Л.А. Савиных (Санкт-Петербург) доклад "Привитие группаналитической культуры в государственном социальном учреждении» о проблемах организации группаналитической работы в государственном учреждении.
- О. П. Пряхина (Новосибирск) в формате письма к конференции выразила свои впечатления о группаналитическом конгрессе в Лондоне (2011г).
Светлана Бугрова
|
| |
| |
|
Меню сайта
Друзья сайта
|
